На прошедшей неделе Комитет ООН против пыток рассматривал отчет делегации Узбекистана о выполнении Конвенции ООН, запрещающей пытки. Глава узбекской делегации, директор Национального центра по правам человека Акмаль Саидов кричал, размахивал руками, швырял бумаги председательствующему и всячески демонстрировал ярость и возмущение. «Фергана» внимательно изучила видеозапись двухдневного заседания, восхитилась «троллингом», который позволила себе узбекская делегация, и попросила прокомментировать произошедшее представителя международной правозащитной организации Human Rights Watch Стива Свердлоу (Steve Swerdlow).
Такие слушания обычно ведутся в форме активного диалога. По Узбекистану основными докладчиками были американка Фелис Гаер (Felice Gaer) и Георгий Тугуши, бывший омбудсмен Грузии. Но вопросы узбекской делегации задавали и председательствующий Клаудио Гроссман (Claudio Grossman), и другие спецдокладчики.
Делегации Узбекистана были заданы очень жесткие вопросы: о пытках заключенных и задержанных, о насилии в тюрьмах, неэффективном применении института Хабеас Корпус, о произвольных задержаниях, о насильственной стерилизации женщин, о новом законе об адвокатах, который не позволил политически неугодным адвокатам пройти переаттестацию, о принудительном детском труде, об уходе из страны Human Rights Watch и жесткой декларации Международного Красного Креста, отказавшегося проводить мониторинг тюрем. Докладчики хотели знать о тюрьме Жаслык, о судебной госпитализации в психиатрические лечебницы, о том, почему Узбекистан не ратифицирует Конвенцию ООН о беженцах и проч.
Спецдокладчики называли более 20 имен заключенных, правозащитников и адвокатов, судьбы которых волновали Комитет ООН против пыток. По каждому случаю были заданы конкретные вопросы.
Нельзя сказать, что ответы вообще не были получены. Узбекистан ответил — но ответил совершенно не то, что от него хотели услышать в Женеве.
Мы решили, что необходимо познакомить читателей с основными аргументами Узбекистана, которые выдвигаются в ответ на претензии международных организаций.
Андижан
Снова был поднят вопрос о необходимости международного расследования андижанских событий 2005 года и наказания виновных в массовых расстрелах мирных жителей.
Ответ делегации: «Андижан для Узбекистана — закрытый вопрос. Узбекистан — самодостаточное государство, [и способно само] расследовать и принимать решения по этому вопросу. И Европейский Союз, который принял санкции против Узбекистана, прекратил эти свои заявления. Давайте не будем возвращаться к этому вопросу. Узбекистан указал, кто нарушил права, — и все они это (наказание) получили».
Жаслык и другие тюрьмы
Докладчики по пыткам заявляют, что это одна из самых страшных тюрем Узбекистана, где регулярно практикуют пытки заключенных, и требуют ее закрыть.
Ответ делегации: «Жаслык — единственная колония, расположенная на территории Республики Каракалпакстан, поэтому вопрос закрытия не рассматривается. Условия там вполне соответствуют национальному законодательству, которое отвечает, в том числе, и международным нормам». Добавление А.Саидова: «Среди аргументов, почему ее надо закрыть, есть и плохие погодные условия. А что там живут два или три миллиона человек? Тюрьма была построена для двух областей: Каракалпакстана и Хорезмской, чтобы в Ферганскую долину не возить [заключенных]. Еще будут нам указывать, где тюрьмы строить, что ли? Что за подход? Вы там были? Откуда вы знаете, соответствует Жаслык стандартам содержания или нет? Кто это видел?»
Вопрос о режиме «инкоммуникадо» (заключении в одиночных камерах без общения с внешним миром), в том числе о пожизненном сроке в рамках строгого режима: человек имеет право на одну посылку и один звонок родственникам в год. Докладчики сочли эти условия «пыткой».
Ответ: «Пожизненное заключение предполагается по ст.97 ч.2 Уголовного кодекса («умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах») и ст. 155 ч. 4 («терроризм»). Прежде чем принять закон об условиях содержании, мы изучили подобную практику в десятках стран мира. Первые 10 лет — наказание в строгих условиях содержания. Если с поведением все нормально, через 10 лет [заключенный] будет переведен в обычные условия содержания, где будет иметь и длительное, и краткосрочное свидание, и получение посылок и бандеролей. После 15 лет срока он будет переведен на облегченные условия содержания: два краткосрочных (по часу) свидания и одно длительное, с родственниками. Здесь ничего такого [страшного] нет».
