Юрий Крупнов, председатель Движения развития, известный в России общественный деятель, посетил Абхазию буквально за несколько дней до народного схода, отправившего в отставку президента Александра Анкваба. В интервью КАВПОЛИТУ он формулирует несколько тезисов дальнейшего развития российско-абхазских отношений.
— На протяжении лет Абхазия и Южная Осетия считались символами успехов российской внешней политики. На ваш взгляд, как принципиально может измениться политика Москвы по отношению к этим республикам, и к Абхазии в первую очередь, после вступления в состав РФ Крыма?
— Москва по-прежнему будет оставаться гарантом суверенитета Абхазии и Южной Осетии и продолжать экономическую помощь. Здесь не будет никаких изменений. Но изменения нужны в другом направлении – в усилении нашей кооперации и интеграции, в направлении совместного развития, евразийского развития, когда форсированно должны ставиться и решаться ключевые проблемы наших государств. Это прежде всего новая индустриализация с предоставлением молодёжи достойной занятости, отдельная амбициозная программа подъёма восточных районов и решение проблемы роста рождаемости.
То есть нужен социально-экономический прорыв на той солидной базе, что была создана в последние годы. Вот здесь вызов и для Москвы, и для Сухума. Чтобы Крым не выступал конкурентом Сочи и Абхазии, необходима единая стратегия развития черноморского побережья РФ и Абхазии, следует организовать своего рода Абхазско-Крымскую дугу развития. При этом со стороны Абхазии необходима встречная стратегия развития республики, в которой бы помимо внутренних задач были предложения по всей дуге развития.
— Объемы финансовой помощи из России, которые оказываются республикам, имеют тенденцию к снижению. Как вам кажется, какие могут быть причины такой ситуации? Общий кризис, или потеря интереса со стороны Москвы к республикам?
— Это неизбежно. Понимаю, что в Абхазии такое снижение воспринимается часто как скрытые внешнеполитические решения Москвы, но посмотрите на российские регионы – их сейчас уже 85. Там в отношении к ним со стороны центра точно такая же ситуация. Это обусловлено как нарастающим экономическим кризисом, который в любой момент, к сожалению, может перерасти в катастрофу, так и самой неправильной экономической моделью.
Поэтому наша общая задача – ломать неолиберальные стереотипы и строить созидательную продуктивную экономику, вводя в квалифицированную занятость молодёжь и увеличивая степень самодостаточности хозяйства республики, как и, соответственно, внутри Российской Федерации каждого региона.
Минимальный профессионализм в управлении начинается с составления стратегических планов занятости – порядка 5 пятилеток, где для каждой новой волны молодёжи, вступающей в жизнь, должны проектироваться и создаваться передовые рабочие места и сопровождающие их новые формы жизни, градостроительные решения. То есть должно быть пять шагов по пять лет наращивания промышленной мощи республики с подробнейшим описанием новых рабочих мест по каждому району и населённому пункту. Всё остальное – ни о чём.
— Может ли, на ваш взгляд, случиться так, что финансы, необходимые для поддержки Абхазии, России, будет нелегко найти? Или же возможна ситуация, при которой у Москвы потеряется мотивация к финансовой поддержке союзников на Кавказе?
— Тут дело не в психологии Москвы, а в том, что не работает сама принятая неолиберальная экономическая модель – а она доминирует на постсоветском пространстве уже целую четверть века. В 1990-е годы вся экономика была завязана на оголтелом массовом разграблении колоссальных невиданных богатств великого Советского Союза. То есть это была в чистом виде трофейная экономика. В 2000-е с резким ростом цен на нефть началась экономика трубы, то есть продажа великих заделов по нефти и газу, созданных нашими отцами в тюменских болотах. Но вот уже как пять лет этому пришёл конец, а в этом году уже сам президент России 12 февраля публично констатировал смерть прежней экономической модели, определив, что экономический рост у нас был до тех пор, пока росла цена на нефть.
Но даже если бы цена на нефть и дальше росла, всё одно, наша экономика абсолютно не даёт главного – мирового качества жизни, которое всегда заключается в том, что мы способны создавать уникальные технологии и сами производим главные машины и станки. А этого нет. Мы в крайнем состоянии деградации, последовавшей за деиндустриализацией и деидеологизацией. Не пора ли нам всем начинать жить своим трудом, самим создавать новое общественное богатство, строить новые индустрии и выводить наши государства в новое качество хозяйства?
По предварительным оценкам, ключом к формированию собственной экономической базы республики на ближайшие пять лет должна стать задача создания в республике не менее 5 тысяч высококачественных и высокооплачиваемых рабочих мест. Поэтому, считаю, надо меньше коситься на Москву, а приступать к разработке стратегии развития республики и требовать того же самого от Москвы. В поле будущего Евразийского Союза нет малых и больших стран – есть страны с далеко смотрящими или примитивными элитами.
— Вообще, как вам кажется, остаются ли Сухум и Цхинвал ценным геополитическим активом для Москвы. Или их ценность в этом смысле падает?
— Геополитика – не бухгалтерия, а функция от способности строить свою уникальную цивилизацию и достойно соревноваться с другими большими геополитическими системами. Вне Евразийского Союза у Москвы геополитика маловероятна, даже невозможна. Для тех элит в Москве, которые на деле строят Евразийский Союз, Сухум и Цхинвал – так же, как и те же Душанбе или Бишкек – это самобытные и незаменимые никем и ничем источники новой создаваемой евразийской цивилизации. Это несущие опоры совместного развития как основы планетарного действия. Другое дело, что элиты – разные. Помимо элиты развития и строительства Евразийского Союза есть и элита наживы или элита рейтинга и пиара. Нам вместе нельзя допускать, чтобы эти бухгалтерские элиты определяли евразийскую геополитику.
— Насколько адекватна, на ваш взгляд, политика Абхазии по отношению к России? Все ли работает правильно?
— Лучшая политика Абхазии по отношению к России в том, чтобы большинство молодёжи в республике имело возможность получать современную работу и не бежать в поисках лучшей жизни за границу. Россия заинтересована в хозяйственно сильной и в основном самодостаточной Абхазии, из этого и надо исходить.
— Насколько формат взаимоотношений между РФ и ее кавказскими союзниками сегодня адекватен времени и контексту. Стоит ли внести в него изменения? И если да, то какие?
— Формат должен быть полностью пересмотрен с обеих сторон – иначе экономические центробежные силы очень скоро могут развести нас в разные стороны. Это чревато трагедией. Следовательно, стихийные и чужие нам экономические силы совместно надо обуздать и строить новую экономику – экономику развития.
— Вы прямо перед известными событиями были в Абхазии. Какие выводы вы можете сделать об экономической ситуации в республике?
— Ситуация непростая. И неустойчивая. Необходим курс на базовую самодостаточность. Лозунгом момента для консолидации элит республики должно стать «От периода восстановления – к новому периоду полномасштабного развития».
— Можете ли вы высказать какие-то оценки текущей ситуации в сфере российско-абхазских отношений?
— Они «взаимно задумчивые». Очевидно, мы стоим на пороге либо эрозии наших отношений, либо прорыва в новое качество, к принципу совместного развития, со-развития, когда, в частности, Москва будет думать не о том, как содержать Абхазию, а как экспортировать в Абхазию развитие. Но это возможно только в случае наличия стратегического видения у абхазских элит. И конечно, это потребует изменения самой идеологии и методологии, то есть реструктуризации готовящейся в настоящее время Инвестиционной программы содействия социально-экономическому развитию Абхазии на 2015 – 2017 годы.
— Ваши рекомендации по конкретным сферам в области российско-абхазских отношений. Исходя из вашего опыта и посещения Абхазии, какие модернизации можно было бы сделать в сфере двухсторонних взаимоотношений, прежде всего, в экономической сфере?
— Главное сегодня – это сделать три вещи. Первое – создание проектного бюро по переорганизации всех сфер жизни в республике. Это ключевой механизм реализации стратегии и стратегического плана развития. Бюро должно методом скоростного проектирования выдавать «на гора» для государства и общества спектр самых разных проектов, формировать под них проектные команды. А государство отбирать самые важные, доводить их до стратегических инвестиционных проектов и создавать инвестиционные пулы под реализацию.
Второе – привлечь к развитию республики несколько десятков выдающихся современников.
Третье, и самое главное – это организация отбора и подготовки новой элиты республики, своего рода кадровой сотни завтрашнего дня. Вот куда надо вкладывать лучшие силы, время и деньги. Это основа будущего класса развития и Абхазии, и Евразийского Союза. Кадры по-прежнему решают всё.
При этом всё это должно быть в рамках долгосрочных инвестиционных контрактов и планов, чтобы все созидательные силы в Абхазии были уверены в стабильности своего положения на долгие годы.
